«Корни»
Общественно-публицистический и культурно-просветительский журнал еврейских общин России, Украины и других стран СНГ
2004 год, № 23
К началу царствования Александра Первого в России существовало множество разноречивых законодательных актов о евреях, изданных, в основном, при Екатерине Первой [1]. Кроме того, в Сенате накопился ряд жалоб от евреев на их положение и нарушение прав. Указанные обстоятельства требовали пересмотра еврейского законодательства (из материалов статьи можно будет сделать вывод о том, что следует говорить не о еврейском, а об антиеврейском законодательстве в России).
В середине 1802 года граф В.П. Кочубей, сопровождавший царя в путешествии по России, писал, что по возвращении в столицу император учредит комитет, который мог бы ”представить виды для общего положения о евреях”, при этом ”разные обстоятельства, до евреев относящиеся, самому государю в проезд через польские губернии представившиеся, и разные представления о положении их меру сию его величества нужной почитать заставляют” [2].
Повеление Александра Первого, полученное Сенатом 9 ноября 1802 года, напоминало, что еще в 1800 году внесено ”мнение сенатора, ныне министра юстиции Державина об отвращении в Белоруссии недостатка в хлебе и об устроении евреев на пользу государственную, в том краю обитающих. <…> Мы удобнейшим находим, – указал царь, – поручить рассмотреть оное мнение и все дело особому Комитету”. В Комитет были назначены граф В.А. Зубов, министр внутренних дел Кочубей, Г.Р. Державин, сенатор граф С.О. Потоцкий и товарищ министра внутренних дел князь А.А. Чарторыский. Комитету надлежало тщательно рассмотреть предложения Державина и высказать соображения по вопросу благоустройства евреев не только в Белоруссии, но и ”в прочих приобретенных от Польши, а равно и полуденных губерниях” [3].
В дальнейшем новое учреждение стали называть в соответствии с его объявленной целью Комитетом об устроении евреев на пользу государственную и их собственную, или Комитетом по благоустройству евреев. Во избежание путаницы с названиями этого и последующих аналогичных комитетов сотрудник Министерства внутренних дел в 80-х годах XIX в. князь Н.Н. Голицын признал нужным называть их по нумерации, либо указывая год учреждения. Комитет по благоустройству евреев Н.Н. Голицын обозначил как первый Комитет, или Комитет 1802 года [4]. С разрешения императора каждый член комитета мог пригласить для участия в его работе по одному ”просвещеннейшему” еврею. Державин пригласил в декабре 1802 года петербургского купца и поставщика армии Н.Х. Ноткина, еще в 1797 году представившего в Сенат проект либеральной еврейской реформы, с которым Державин был знаком.
Узнав о созыве Комитета, еврейские общины стали опасаться ужесточения ”еврейской политики” в том числе потому, что Комитет был учрежден на основании ”мнения” Державина, где виновником бедствий крестьян он считал евреев, якобы спаивавших последних. Еврейским обществам через губернаторов было разослано успокоительное сообщение о целях Комитета. Кочубей в циркуляре от января 1803 года писал, что ”при учреждении Комитета о евреях никак не было в намерении стеснять их состояние или умалить существенные выгоды; напротив того, предлагается им лучшее устройство и спокойствие, а потому остались бы они в твердой уверенности к правительству, пользу их назирающему” [5].
20 сентября 1803 года состоялось наиболее известное заседание Комитета, где в его журнал были занесены весьма либеральные суждения, которые, возможно, предполагалось принять как основу итогового документа по еврейской реформе. Говорилось, что преобразования, производимые правительством, не прочны; следует вести евреев к совершенству, открывая пути к их пользе, наблюдая за их движением и устраняя все, что может их совратить но не употребляя власти. ”Сколь можно менее запрещения, сколь можно более свободы. <…> Везде, где правительства мнили приказывать, являлись только призраки успехов”, – указали в журнале. Затем записали, что и в образовании евреев необходимо ”предпочесть средства тихого одобрения, возбуждения их собственной деятельности” и только устранять препятствия, зависящие от правительства [6].
Через год, в октябре 1804 года Александру Первому представили выработанный Комитетом проект ”Положения для евреев”, а также сопровождавший его доклад, составленный в иной тональности, чем циркуляр Кочубея и упомянутая запись в журнале. В докладе говорилось, что за основу Комитет принял следующие начала: преобразовать собственное внутреннее управление евреев, подчинив их общим для всех подданных порядкам; открыть им способы к просвещению; привлечь евреев ”к земледелию, фабрикам, ремеслам и общежительности”. Диссонансом перечисленным позициям звучало предшествующее им: ”Извлечь евреев из унизительного состояния, предоставив им способы обратиться к трудолюбию, снискивать себе пропитание способами честными и безвредными”, и пояснение: пресечь мелкие злоупотребительные промыслы и одобрить общеполезные упражнения евреев.
В начальной части доклада, где приводились сведения о положении евреев, повторено распространенное представление о них как об источнике зла, крестьянской бедности и разорения, вызванного содержанием аренды и винным промыслом евреев. Для искоренения зла Комитет предложил запретить евреям содержать шинки и аренды в селениях. Здесь уже имеет место полный диссонанс, ибо в Положении рекомендовались ”способы тихие, умеренные, постепенные”, исходящие из личной пользы евреев. Чтобы в некоторой степени сгладить такое противоречие, доклад отмечал, что предлагаемую меру нельзя считать стеснительной, ибо ”открывается много способов не только содержать себя в безбедном состоянии, но и делать приобретения в земледелии, в фабриках и ремеслах, даже владеть землей в собственность”. Проект Положения до представления царю передали еврейским депутатам, избранным по решению Комитета (начала 1803 года) от еврейских обществ всех губерний для заключения. Депутаты, как и приглашенные лица, работали в Комитете с правом только совещательного голоса.
Депутаты заявили, что без кагалов (органов самоуправления общин) не могут принять решение, и просили дать им срок полгода. Комитет в просьбе отказал. Но чтобы обеспечить хотя бы некоторое участие евреев в реформе, кагалам через губернаторов разослали самые важные статьи проекта. Кагалы должны были, ”не делая в статьях никакой отмены”, представить ”виды свои к дополнению их новыми средствами”. Кагалы желали, чтобы преобразования и особенно вопрос о содержании шинков и аренды отложили на 15-20 лет. Комитет отклонил предложение и отправил проект Положения Александру Первому [7].
9 декабря 1804 года царь утвердил указ ”Об устройстве евреев”, включавший ”Положение для евреев”. В указе иначе, не как в акте от 9 ноября 1802 года, объяснено создание Комитета. Теперь говорилось о поступающих на имя императора и в Сенат многочисленных жалобах на ”разные злоупотребления и беспорядки во вред земледелию и промышленности обывателей в тех губерниях, где евреи обитают, происходящие”. И Комитет создавался, согласно указу 1802 года, для ”избрания средств к исправлению настоящего евреев положения”.
Положение 1804 года отличалось непоследовательностью и двойственностью. Его начальные статьи, касавшиеся различных аспектов образования и просвещения евреев, были достаточно либеральны. Они как бы предоставляли в этом отношении евреям привилегии и льготы (необходимо подчеркнуть, что в течение всего времени существования в России антиеврейских законов под льготами администраторы всех рангов понимали любое послабление в обычно весьма жестких законах). Евреям позволялось учиться в учебных заведениях всех типов. Если они не захотят отдавать детей в обычные школы, предписывалось открывать особые школы за их счет с преподаванием русского, немецкого или польского языков. Отличившиеся в учебе евреи могли рассчитывать на производство в научные чины наравне с прочими российскими жителями.
Однако провозглашенное право на образование практически не могло быть реализовано, так как если бы евреи устремились в общие учебные заведения, то имеющиеся на то время школы и вузы не могли бы вместить сколько-нибудь значительное их количество. Впоследствии власти не возвращались к указанным статьям Положения и не выделяли средств на их осуществление.
В быту и религиозных отправлениях евреи могли говорить на своем языке, но дела следовало вести на русском. В течение шести лет деловые книги следовало вести на русском, немецком или польском языках, иначе их не стали бы принимать в суде. Все евреи должны были приписаться в один из классов: земледельцев, фабрикантов и ремесленников, купцов и мещан; на это отводилось всего два года. Переход из одной категории в другую мог разрешить только губернатор.
Евреи оставались свободными, и никто не мог сделать их крепостными; сами же они не могли владеть крепостными. Положение разрешило евреям покупать в черте оседлости незаселенные земли для занятия хлебопашеством; не имеющие средств должны были получать казенную землю безвозмездно.
Евреи становились собственниками земли и могли нанимать работников для ее возделывания, в том числе христиан; они также могли арендовать землю у помещиков. Евреи освобождались от земельных податей на пять лет, что являлось дополнительным стимулом в сельскохозяйственных районах, главным образом, на южных окраинах страны. Таким образом, новый закон положил начало еврейским земледельческим колониям. Если евреи поселялись на помещичьих землях, они не подлежали юрисдикции помещиков по уголовным делам.
Фабрикантам и ремесленникам были обещаны льготы по податям, а на устройство фабрик – ссуды. Они не должны были платить двойную подать, введенную Екатериной Второй для евреев. Ремесленники могли выбирать любые ремесла, дозволенные законом, и вступать в ремесленные цеха, ”если то не будет противно привилегиям, особенно некоторым городам присвоенным”.
Сенат отменил пропорциональное представительство евреев в городском самоуправлении, принятое при Екатерине Второй. Положение установило, что городские должности могут занимать евреи, которые умеют писать на русском, немецком или польском языках, хотя они часто замещались неграмотными христианами. В городских поселениях евреи могли торговать вином, но не в долг.
Сильнейший удар нанесла 34-я статья Положения. С 1 января 1808 года евреям не только нельзя было содержать в деревнях, селах и на больших дорогах шинки, кабаки, постоялые дворы, брать в аренду различные статьи (отрасли) помещичьего хозяйства, то есть брать на откуп помещичьи доходы, но и, главное, жить в сельской местности.
Таким образом, если евреи не являлись земледельцами, они могли жить исключительно в городских поселениях черты оседлости, установленной Екатериной Второй, к которой Положение добавило Астраханскую губернию и Кавказскую область [8].
При всех негативных для евреев последствиях, основным из которых был запрет на проживание в селениях, Положение явилось первым систематическим обобщающим актом законодательства о них в России. Но и оно не считалось исчерпывающим. Сами составители Положения в конце доклада заявляли: ”Весьма вероятно, что со временем обстоятельства потребуют некоторых дополнений”.
Неизвестно, как закончилось существование первого Комитета. Н.Н. Голицын предполагал, что после издания Положения ”все его дела были немедленно переданы министерству внутренних дел, а Комитет закрыт” [9].
На основании 34-й статьи Положения началось изгнание евреев из селений, иногда с применением военной силы. При переселении многие евреи становились нищими, тем более что в городских поселениях для них не было ни жилья, ни работы. У правительства не хватало денег для перевода евреев в Новороссию. Это доказывало непрактичность и непродуманность Положения.
Некоторые губернаторы предлагали отсрочить переселение, ссылаясь на бедность евреев. Но Кочубей не соглашался с таким мнением и заготовил указ о переводе евреев, но не отправил его литовскому военному губернатору [10].
В этот момент произошло неожиданное событие. Наполеон созвал в июле 1806 года в Париже представителей французских евреев, чтобы они ответили на вопросы с целью установить их лояльность и даже полноценность как граждан. Затем Наполеон задумал организовать Великий Синедрион представителей французских, итальянских, немецких и португальских евреев, чтобы получить от них поддержку своей завоевательной политике. В сентябре того же года европейским синагогам разослали прокламации с приглашением депутатов на Синедрион в феврале 1807 года. Предположительно приглашения направили и в Россию [11].
Решение Наполеона обеспокоило Александра Первого; он опасался, что российские евреи попадут под влияние Франции и станут действовать в ее интересах вследствие недовольства изгнанием из селений. Царь распорядился созвать особый комитет для обсуждения вопроса, не потребуются ли какие-либо меры относительно российских евреев, чтобы оградить их от ”парижских агитаций”, и не следует ли отсрочить выселение. Указ об учреждении второго комитета был утвержден 24 августа 1806 года. И.Г. Оршанский и Ю.И. Гессен считали, что в его состав вошли Кочубей, Чарторыский и министр иностранных дел барон А.Я. Будберг, по данным же Н.Н. Голицына и М.Ф. Шугурова, к четырем членам первого Комитета (Кочубея, Потоцкого, Чарторыского и министра юстиции П.В. Лопухина, сменившего уволенного в отставку в октябре 1803 года Державина; Зубов в июне 1804 года умер) добавились, кроме Будберга, граф Ф.Ф. Чацкий и товарищ министра юстиции Н.Н. Новосильцов [12].
Во втором Комитете мнения разделились. Будберг выступил за выполнение 34-й статьи, не увидев связи выселения с Синедрионом. Кочубей на следующий день после открытия Синедриона, 10 февраля 1807 года докладывал Александру Первому, что нужно ”дать отсрочку к переселению евреев <…>, поставив нацию сию в осторожность против намерения французского правительства”. Но в его докладе приведены другие основания, не связанные с ”французскими затеями”. Кочубей заявил, что евреи могли бы быть частично переселены, но во многих городах и местечках ”нет ни промыслов, ни торгов и никаких других к пропитанию способов”, нет там и свободных жилищ, а переселенцы не могут ”по бедности сами себе выстроить дома”.
”Обратиться к фабричной деятельности” евреи не могли, так как казенные фабрики отсутствовали, а частных было мало. Выделить евреям бесплатную землю оказалось невозможно, ибо в черте оседлости свободной казенной земли не осталось, а для переселения в Новороссию у правительства не имелось средств. Заканчивая доклад, Кочубей предложил отсрочить выселение. Чарторыский поддержал его. С такой же позицией выступил Чацкий, отмечая, что ”выслать 60 тысяч еврейских семей в города – значит наполнить их нищими, которые за неимением никаких средств к жизни могли бы угрожать общественному спокойствию и пуститься на разбои [13].
Александр Первый то ли под влиянием угрозы со стороны французов, то ли склоняясь перед экономической необходимостью, согласился остановить переселение. Гессен предположил, правда, без доказательств, что проблема связи ”французских затей” с проблемой выселения была лишь уходом от истинной цели правительства – остановить переселение, которое оно не могло осуществить [14].
Царь утвердил доклад. Его решение об остановке переселения сенатор А.А. Алексеев озвучил в Сенате. 15 февраля 1807 года император подписал рескрипт на имя Алексеева, которому поручил обдумать ”способы, чтобы в 1808 году переселиться”; если бы тот нашел это возможным, то должен был подтвердить всем гражданским губернаторам ”силой исполнить Положение”. Но в целом рескрипт был составлен в достаточно мягком тоне. Причины, на которых основана 34-я статья Положения, весьма уважительные, так что ее отмена или отсрочка ”может иметь великие неудобства”, – говорилось в рескрипте. Однако ”нельзя не принять во внимание краткость остающегося к переселению срока, военные обстоятельства, настоящее положение пограничных губерний и разорение, каковое евреи понести должны, если силой принуждены будут к переселению”; продолжить переселение можно будет лишь ”по мере возможностей”. Александр Первый распорядился составить план постепенного, но непрерывного переселения к 1808 году ”без крайнего разорения” [15].
В изданном 19 февраля 1807 года указе была ссылка на прошение от Виленского кагала, где были перечислены разные препятствия к реализации Положения. Поэтому губернаторам предписывалось предложить еврейским обществам избрать депутатов, которые бы разработали способы, наиболее, по их мнению, удобные для исполнения 34-й статьи.
Ознакомившись с делами в черте оседлости, Алексеев сообщил царю, что не может воспользоваться предоставленными ему полномочиями, ибо намеченное переселение принесло бы евреям чрезвычайные беды. Губернаторы докладывали, что помещики не смогли сделать никаких распоряжений о выселении евреев, а они сами по бедности оказались не способны ”к приисканию земель, к заведению фабрик и к совершению перехода из сел и деревень”. Депутаты еврейских обществ просили отстрочить переселение на несколько лет.
После того, как в июне 1807 года был заключен Тильзитский мир, ушли опасения по поводу Синедриона и уже не нужны были послабления по отношению к евреям. Но второй комитет все же принял во внимание (журнал от 19 сентября 1807 года) обстоятельства, отмеченные в докладе Кочубея, замечаниях Чацкого, рапорте Алексеева, отзывах губернаторов и мнениях еврейских депутатов, которые препятствовали немедленному (до конца года) выселению, и рекомендовал продлить этот срок. Предлагалось провести переселение равномерно с 1808 по 1810 год, по одной трети общего количества людей ежегодно.
Царь утвердил журнал Комитета и 19 октября того же года – указ о трехлетнем переселении. С 1808 года евреям запрещалось заводить новые шинки и корчмы в селениях, в губерниях должны были немедленно учредить дворянские комитеты под председательством гражданских губернаторов, чтобы предлагать кагалам делать денежные ”складки” в помощь переселенцам, заботиться о выделении ссуд из казны на переселение неимущих на казенные южные земли, побуждать помещиков основывать на своих землях еврейские колонии и заводить фабрики [16].
Но в течение 1808 года дворянские комитеты не функционировали, и переселение намеченного количества евреев не состоялось; все же сотни семейств изгнали из селений.
Министр внутренних дел князь А.Б. Куракин, заменивший в ноябре 1807 года Кочубея, ознакомился с его докладом и материалами второго Комитета. Куракин представил Александру Первому новый доклад, утвержденный им в качестве закона 30 июня 1808 года [17]. Одно из основных положений закона состояло в том, что владельцы мануфактур – недворяне получили право покупать крепостных для использования в качестве рабочих. После двадцатилетней работы на мануфактуре крестьян должны были освобождать от крепостной зависимости и тем самым создавать сословие свободных мануфактурных рабочих, ликвидируя хроническую нехватку рабочей силы. Куракин предполагал, что создание такого сословия будет непосредственно соотноситься с выселениями и перемещениями евреев, которыми ведало его министерство, и считал, что евреев следует направлять рабочими на мануфактуры [18]. Естественно, что владельцы мануфактур – евреи не могли покупать крепостных, а только привлекать к работе соплеменников и обнищавшую мелкую польскую шляхту. На эти категории, конечно, рассчитывали и владельцы мануфактур – христиане.
Повторив доводы, приведенные почти два года назад Кочубеем, Куракин в докладе заявил, что всех евреев, желавших перейти на казенные земли (а они составляли приблизительно 65% живших в селениях), надлежало бы оставить на прежних местах, ”пока они были бы постепенно переселяемы на казенные земли, к чему потребно несколько десятков лет по несоразмерному их количеству”. Куракин предложил образовать новый Комитет [19].
По докладу Куракина, законом, изданным 29 декабря того же года, останавливалось действие 34-й статьи Положения и указа от 19 октября 1807 года о постепенном переселении евреев ”до дальнейшего повеления”. Новый (третий) Комитет был учрежден 5 января 1809 года под председательством действительного тайного советника В.С. Попова; членами были Алексеев, Потоцкий и другие. Комитету надлежало рассмотреть все встретившиеся в переселении евреев ”препятствия и затруднения” и определить меры, с помощью которых евреи, ”быв удалены от единственного их промысла – продажи вина по селам, деревням, постоялым дворам и шинкам, могли бы себе доставить пропитание работой”. В законе говорилось также, что Комитет должен учесть мнения еврейских депутатов по 34-й и другим статьям Положения. Закон упомянул о втором Комитете, но о его ликвидации ничего не было сказано [20].
В течение следующих трех лет никаких существенных актов о евреях не появилось, а 17 марта 1812 года третий Комитет представил Александру Первому обширный доклад, автором которого предположительно был Алексеев. В докладе впервые было сказано, что недостаток хлеба в Белоруссии, о котором еще писал Державин в своем ”Мнении”, происходит не от пребывания евреев в селениях. В юго-западных губерниях, где тоже живут евреи, крестьяне зажиточнее белорусских, а бедственное состояние последних объясняется негодной системой хозяйствования, в том числе плохим удобрением земель. ”Доколе у белорусских и польских помещиков будет существовать теперешняя система экономии, дотоле зло сие, возрастая год от году, никакими усилиями не истребится, кто бы ни продавал вино, евреи или христиане”. Доказательством тому являлись такие губернии, как Петербургская, Лифляндская, Эстляндская, где евреев вовсе не было, а пьянство укоренилось. Далее в докладе снова разъяснялось, почему невозможно переселить евреев в города и местечки. Комитет считал необходимым оставить их на местах прежнего жительства и разрешить промыслы, ”статьей 34-й остановленные”, то есть сельскую аренду, винокурение и винную торговлю, от чего евреи не обогащались, а зарабатывали только на скудное пропитание и оплату податей.
Во второй части доклада разбирались просьбы кагальных депутатов ”о поправлении участи” евреев изменением других статей Положения. Но Комитет почти все просьбы отклонил [21].
Доклад не был утвержден Александром Первым. Гессен предполагал, что доклад вообще ему не представляли или он не был прочитан царем, так как стране уже угрожало вражеское нашествие. Таким образом, 34-ю статью не отменили, но это не имело практического значения, ибо указ от 29 декабря 1808 года разрешил евреям, хотя и временно, жить в сельской местности и заниматься прежними промыслами [22].
С другой стороны, правительство в 1808 году за неимением средств прекратило переселение евреев в Новороссию. Комитет министров хотел неспособных к земледелию евреев выселить из Новороссии обратно в черту оседлости, но царь воспротивился этому.
Из других мер третьего Комитета нужно отметить, что он отклонил ходатайство еврейских депутатов о том, чтобы до вступления в общие учебные заведения евреи обучались в еврейских училищах, как и просьбу об отсрочке на 10 лет требования грамотности при занятии общественных должностей.
Комитет согласился избавить евреев при уходе с помещичьей земли от зависимости от помещика, в то время как Положение предписывало представлять свидетельство об отсутствии долга при переезде на другое место.
Скорее всего, доклад Комитета от 17 марта 1812 года не рассматривался и после Отечественной войны, иначе он был бы упразднен как выполнивший свои функции. Номинально Комитет продолжал существовать, хотя о его деятельности вплоть до 1818 года сведений нет. Лишь указом от 5 мая 1818 года, в связи с образованием в октябре 1817 года министерства духовных дел и народного просвещения, которому поручили вопросы, касающиеся евреев, Комитет был закрыт, а его дела переданы новому министерству [23].
29 июня 1814 года Александр Первый принял еврейскую делегацию в ставке в Брюсселе. Делегатам было заявлено, что ”Его Величество соизволил выразить еврейским кагалам свое милостивейшее расположение и повелеть, чтобы та же депутация или подобная отправилась в Санкт-Петербург, дабы там, во имя проживающих в империи евреев, выждать и получить выражение высочайшей воли и определения относительно их всеподданнейших желаний и просьб касательно современного улучшения их положения” [24]. Но монаршей милости евреи не дождались.
В начале XIX века в России было несколько случаев ложных обвинений евреев в ритуальных преступлениях (”кровавых наветов”), когда они якобы убивали христианских детей, чтобы использовать их кровь в религиозных целях. Чтобы прекратить подобные обвинения, 28 февраля 1817 года было опубликовано высочайшее повеление прекратить очередное секретное следствие в городе Гродно по поводу убийства крестьянской девочки. 6 марта того же года обер-прокурор Синода, князь А.Н. Голицын разослал губернаторам по приказу царя циркуляр, где говорилось: ”Чтобы впредь евреи не привлекались к ответственности по обвинению в умерщвлении христианских детей без всяких улик по единому предрассудку, что якобы они имеют нужду в христианской крови, но несли бы где случилось смертоубийство и подозрение падало на евреев, без предубеждения, однакож, что они сделали сие для получения христианской крови, то было бы производимо следствие на законном основании по доказательствам, к самому происшествию относящимся, наравне с людьми прочих вероисповеданий, которые уличались бы в преступлении смертоубийства” [25].
Но повеление, данное Александром Первым, было забыто им самим. В 1823 году в г. Велиже Витебской губернии началось дело по обвинению евреев в убийстве христианского мальчика, однако его закрыли за отсутствием улик. Осенью 1825 года царь распорядился вновь расследовать это дело. Затем оно тянулось еще десять лет и закончилось оправданием обвиняемых [26].
В феврале 1813 года Сенат подтвердил прежние постановления о том, чтобы евреи не владели помещичьими деревнями и не пользовались работами крепостных крестьян и дворовых людей; это могло иметь место по договорам с помещиками. Позднее открылось, что в Литовско-Гродненской губернии евреи арендовали у помещиков засеянные поля в расчете на уборку хлеба крепостными, то есть, как бы владели ими. Фактически крепостные убирали, молотили хлеб и свозили его к винокурням, тоже арендуемым евреями. Таким образом, помещики продавали весь будущий урожай на корню, обрекая своих крестьян на голод.
Сенат 28 октября 1816 года предписал отобрать у евреев арендованные ими поместья и вернуть их арендодателям, но без возвращения евреям денег за аренду.
Настойчивость еврейских депутатов привела к изданию 20 декабря 1820 года указа о возврате евреям денег за отобранные у них имения [27].
Через несколько лет после доклада третьего Комитета 1812 года истинные причины бедственного положения крестьян были забыты. Правительство, не оставлявшее мысли об удалении евреев из сельской местности, приняло указ, утвержденный царем 29 ноября 1821 года о высылке евреев из казенных селений Черниговской губернии на том основании, что ”в качестве перекупщиков они держат в порабощении казенных крестьян и казаков”. 13 мая 1822 года данную меру распространили на Полтавскую губернию [28].
Разоренная войной Белоруссия испытала в 1819 году ряд стихийных бедствий, а в 1821 году ее постигли неурожай и голод. В 1822 году там побывал с ревизией сенатор Д.О. Баранов, который в первом Комитете был обер-секретарем и разделял взгляды Державина в отношении евреев. В донесении Баранова, мнениях губернских администраций и дворянства, вина за голод вновь возлагалась на евреев, и опять предлагалось выселить их из сел и деревень. Приблизительно в это же время Александр Первый, проехав через Белоруссию, заметил острую нехватку хлеба у жителей и приказал учредить особый Комитет, названный Западным, для помощи белорусским и Псковской губерниям. В его состав вошли граф А.А. Аракчеев, Кочубей, вновь назначенный в 1819 году министром внутренних дел, и начальник главного штаба И.И. Дибич. Западный комитет предложил выдворить всех евреев в города и местечки к 1 января 1824 года, но Комитет министров, обсуждавший это предложение по ходатайству министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына, принял срок выселения 1 января 1825 года [29]. Впоследствии Западный комитет не функционировал.
Кочубей предложил выдворить евреев не только из белорусских, но и из сел других отошедших от Польши губерний. Комитет министров в сентябре 1822 года одобрил это мнение и признал, что для ”отвращения зла”, причиняемого евреями, ”одни частные распоряжения не могут быть достаточны”. Для принятия кардинальных мер Комитет министров постановил просить императора о назначении из своей среды особого комитета, который бы ”занялся подробным соображением” вопроса о вообще всех находящихся в стране евреях, и, ”рассмотрев изданные доселе постановления о них, изложил мнение свое, на каком основании удобнее и полезнее было бы учредить пребывание их в России, и какие обязанности должны они нести в отношении к правительству”, а также ”начертал вообще все, что может принадлежать к лучшему устройству гражданского положения” евреев.
Прежде чем одобрить данное постановление, Александр Первый на основании донесения Баранова, без участия Комитета министров, утвердил 11 апреля 1823 года указ о переселении евреев Могилевской и Витебской губерний (составлявших Белорусский край) в города и местечки к 1 января 1825 года. Лишь затем 1 мая того же года в соответствии с постановлением Комитета министров был утвержден четвертый Комитет ”для лучшего устройства евреев” [30]. В него вошли по должности министры внутренних дел (председатель Комитета), финансов, юстиции, духовных дел и народного просвещения, ”так как дела о евреях наиболее относятся к сим министерствам”. Работа Комитета должна была завершиться к началу 1824 года.
Указ от 11 апреля стали жестко реализовывать, и последствия этого были тяжелые. Белорусские губернаторы, получившие императорский указ найти ”способы промышления и прокормления тамошних евреев на местах нового их местожительства”, сообщали, что не могут справиться с ужасающим положением, в котором оказались переселенные евреи. К началу 1824 года в Белоруссии переместили из селений в города и местечки около двадцати тысяч человек. Они теснились в перенаселенных избах, болели и умирали. Тогда власти пошли на попятный – распорядились растянуть переселение на восемь лет. Это дало предлог вообще остановить выселение, и в ближайшие годы оно не возобновлялось. Никакие меры для облегчения положения уже переселенных евреев не предпринимались [31].
В отличие от первого Комитета, четвертому не предписывалось ограничиться административно-полицейскими мерами, что и предопределило характер Положения 1804 года. Но гласно объявленная задача четвертого Комитета дополнялась негласной миссией, изложенной более жестко. ”При самом учреждении Еврейского комитета, – говорилось в более позднем указе (от 24 мая 1829 года), – в число обязанностей именно было поставлено, чтобы он имел в виду меры к уменьшению евреев вообще в государстве и в особенности в тех местах, где они еще не слишком умножились. Комитет в правилах для нового Устава не упустил из виду таковых мер, возможных в исполнении и, в то же время, справедливых и даже полезных для самих евреев” [32].
Здесь говорилось не об истреблении или насильственном выдворении евреев из России, а, по-видимому, об уменьшении числа людей иудейского вероисповедания за счет перехода в христианство благодаря поощрительным мерам. Сами же неофиты получали полноправие [33].
В связи с этим необходимо остановиться на следующем.
У Александра Первого наблюдались религиозно-мистические настроения; они особенно стали проявляться во второй половине его царствования и отразились на судьбах евреев.
Царя с юных лет связывала дружба с А.Н. Голицыным, который в 1817 году был назначен министром духовных дел и народного просвещения. У них были общие туманные представления о народном благе, основанные на благочестии Александра Первого и его подданных, живущих по религиозным заветам, а также идея не стеснять их в религиозных верованиях. Д.З. Фельдман считает, что ”при таком идеалистическом настроении император и князь были проникнуты особым сочувствием к евреям (что весьма спорно – А.М.), в котором как бы сплелись благожелательное отношение к бедственному положению народа Ветхого Завета, известное уважение к его религии, а вместе с тем и желание приобщить этот народ, естественно, добровольно – к Новому Завету” [34].
Утопические взгляды царя и А.Н. Голицына относительно добровольного массового перехода евреев в христианство вылились в учреждение ”Общества израильских христиан” и Комитета опекунства этого Общества по указам от 25 марта 1817 года. А.Н. Голицын был назначен членом Комитета [35]. Александр Первый принял Общество под свое покровительство, а руководство им возложил на А.Н. Голицына.
Вообще говоря, Общество было создано для помощи и предоставления средств к существованию крещеным или собиравшимся креститься евреям, так как исповедующие иудаизм от них отвернулись, а расположения христиан они еще не снискали. Крещеным колонистам бесплатно предоставлялась земля в Причерноморье, и они на двадцать лет освобождались от податей. Кроме того, крещеные и их потомки освобождались от военной службы. Члены Общества могли отправлять внутреннюю и внешнюю торговлю, а также всякие ремесла и промыслы, заводить мануфактуры, фабрики и заводы, не записываясь ни в гильдии, ни в цеха. Им разрешалось производство алкогольных напитков без права вывоза из поселений, но с правом продажи проезжающим.
Однако евреи не стремились вступать в общество. Тогда правительство 19 апреля того же года выпустило указ ”Об учинении поверки прописных евреев по всем тем губерниям, где им жить дозволено” [36], очевидно, рассчитывая, что незаконно проживающие евреи под угрозой высылки будут вступать в Общество. Но здесь проявилось противоречие в действии самих властей.
Если отвлечься от провозглашенной цели создания Общества, можно предположить, что Александр Первый, исходя их своих религиозных воззрений, рассчитывал на массовое крещение евреев. В то же время он установил чрезвычайно высокие требования к потенциальным членам. Принимать в Общество должны были только крещеных, обладавших благонравием, которые ”житием и качеством своим показали бы себя достойными принятого ими на себя имени христиан и могли бы оправдать всемилостивейше дарованные им преимущества”. Но из 200-300 евреев, ”бывших для сего в виду, ни один не соответствовал вполне намерениям императора и не имел всех предположенных к тому качеств и способностей” [37]. Обнаруженных среди принятых ”строптивых, непокорных, развратных <…> долженствует выключать из Общества. <…> Выключаемый <…> лишается всех прав и выгод, дарованных оному”.
В марте 1820 года был назначен особый чиновник для контроля над делами в поселениях израильских христиан. В августе того же года предписано проследить за исключением крещеных из еврейских обществ. То же повторили в ноябре 1823 года [38]. Указанному чиновнику контролировать было некого, ибо поселений израильских христиан практически не было; исключать выкрестов из еврейских обществ не понадобилось. Хотя известен факт крещения 37 еврейских семей и выделения им казенной земли [39].
Таким образом, Общество постигла неудача в привлечении членов, во-первых, потому, что евреи, которые хотели бы вступить в него, не удовлетворяли по своим достоинствам требованиям, установленным царем; во-вторых, потому, что и желающих практически не оказывалось. А.Н. Голицын, по-видимому, поняв, что в этом мероприятии результата не будет, в 1824 году предложил упразднить Общество и Комитет опекунства. Но император не хотел поступиться своим престижем и пожелал, чтобы Общество существовало хотя бы на бумаге, без членов. В итоге оно было упразднено Николаем Первым только в 1833 году [40].
В последние годы царствования отношение Александра Первого к евреям стало более жестким; все же он делал некоторые послабления. Так, в апреле 1817 года была отменена двойная подать с евреев [41]. Следует отметить, что российское законодательство было не очень четким, законы повторялись, а иногда даже противоречили друг другу. В указе от 8 ноября 1807 года при перечислении налоговых ставок говорилось, что купцы-евреи больше не платят двойной налог [42]. Когда в 1812 году евреи обратились к властям с петицией об отмене двойного налога, из министерства финансов им ответили: министерству неизвестно, что этот налог взимается до сих пор [43].
В июле 1823 года на следующее четырехлетие евреям разрешили держать в услужении христиан. По окончании данного срока вновь начинал действовать запрет на их услуги. В апреле 1825 года евреям в Подольской губернии дали облегчение в платеже недоимок [44].
Возможно, существенное значение в ужесточении отношения Александра Первого сыграло известие о непосредственном участии евреев в убийстве турками в Константинополе греческого патриарха Григория в день пасхи 1821 года. ”Тело патриарха по повелению султана было передано жидам, которые проволокли его по улицам, изрыгая ужаснейшие хулы против святой нашей веры и нашего Божественного Спасителя. Эти злодеи бросили потом тело в море” [45]. Впоследствии тело патриарха похоронили с почестями в Одессе.
В указе от 11 апреля 1823 года были вновь введены ограничения по Положению 1804 года: сельским евреям запретили торговать спиртным в деревнях и придорожных корчмах, до 1 января 1824 года они должны были сдать обратно арендодателям все аренды. Добавились и новые ограничения на аренду почтовых станций и розничную торговлю [46].
В указе об утверждении четвертого Комитета евреи обвинялись в подрывной деятельности. Было заявлено, что во всех губерниях, ”от Польши присоединенных”, евреи приносят немалое зло [47].
Четвертому Комитету предстояло проделать огромную работу, и к установленному сроку он с ней не справился. Министры-члены Комитета убедились в невозможности своими силами выполнить возложенные на них функции. Тогда по утвержденному Александром Первым 14 февраля 1825 года постановлению Комитета министров, был учрежден так называемый ”Директорский комитет”, который состоял из трех директоров департаментов соответствующих министерств и обер-прокурора Сената [48]. Деятельность этого комитета разворачивалась уже при Николае Первом.
В последние два года правления Александра Первого был издан ряд указов, касающихся евреев. 19 февраля 1824 года секретный указ, не вошедший в Полное собрание законов, запретил евреям пребывать на казенных и частных заводах, относящихся к горному ведомству на Урале, так как они незаконно скупали золото. Этим указом евреи-купцы лишались, по существу, права участвовать в одной из крупнейших в стране Ирбитской ярмарке в Екатеринбургской губернии, ибо они должны были переезжать через уральские горнозаводские земли [49].
29 июля 1824 года было запрещено евреям, ”выходящим из-за границы”, постоянное жительство в России. Этот указ был продублирован 27 августа 1825 года. 16 июня того же года узаконили выдачу ”плакатных” (печатных) паспортов евреям для временного въезда во внутренние губернии; рукописные паспорта, которыми они пользовались ранее, стали действовать только ”для отлучки не далее 30 верст от жилищ” [50].
Евреев, кроме якобы спаивания крестьян, постоянно обвиняли и в занятиях контрабандой. Для ее искоренения 30 июня 1825 года царь повелел перевести всех евреев-арендаторов из помещичьих селений, расположенных вблизи западной границы, не менее чем на 50 верст вглубь страны. 14 ноября того же года ввели уточнение: удаление должно было производиться лишь по истечении срока контракта на аренду [51].
30 июня евреям запретили селиться в Астраханской губернии и Кавказской области. 22 октября помещикам было запрещено отдавать евреям в аренду свои имения [52].
По-видимому, итогом деятельности Александра Первого по еврейскому вопросу должен был стать новый устав, ухудшающий положение евреев, но кончина царя прервала законодательную работу в этом направлении.
Большое количество законов, регламентирующих жизнь евреев, свидетельствует о том, что Александр Первый и его правительство придавали значение этой категории подданных. Уместно привести следующий миф.
Еще при жизни императора появилась легенда о том, что он мечтал захватить Иерусалим и ускорить тем самым пришествие Господне. В период, когда Османская империя была на грани краха, Россия имела шансы овладеть новыми территориями. Возможно, в планах Александра Первого значился Иерусалим, может быть, Греция, Сербия, Болгария, Дунайские княжества и был нужен буфер между христианами и мусульманами. Таким буфером могли стать евреи, которые бы захотели эмигрировать из России, бывшей для них мачехой. ”Внешнеполитические обстоятельства и внезапная смерть Александра Первого, вероятно, отсрочили на сто с лишним лет образование государства Израиль, хотя бы и под русским протекторатом” [56].
Примечания
1. Миндлин А. Евреи в царствование Екатерины II // Параллели. №1. М.,
2002. С. 11-31.
2. Гессен Ю.И. История русского законодательства о евреях. Т.1.
М.–Иерусалим. 1993. С. 138.
3. Бершадский С.А. Положение о евреях 1804 года // Восход. 1895. №4.
С. 95-96.
4. Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. Т.1.
1649-1825. СПб. 1886. С. 412.
5. Доклад о евреях императору Александру Павловичу. 1812 // Русский
архив. 1903. №2. С. 255.
6. Доклад о евреях… С. 254-255.
7. Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 429-442.
8. Полное собрание законов Российской империи: Собрание 1-е (ПСЗ-1).
Т. 28. № 21547.
9. Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 935, 950.
10. Шугуров М.Ф. История евреев в России //Русский архив. 1894. №4. С.
499.
11. Грец Г. История евреев. Т. 12. Одесса. 1909. С. 235, 243-249, 253;
Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 529.
12. Оршанский И.Г. Русское законодательство о евреях. СПб. 1877. С.
271-272; Гессен Ю.И. К истории выселения евреев из сел и деревень. – Книжки
Восхода. 1903. №5. С. 5; Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 543; Шугуров М.Ф. Указ.
соч. С. 500.
13. Доклад о евреях… С. 258; Гессен Ю.И. К истории выселения… С. 6-8.;
Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 544.
14. Гессен Ю.И. История русского законодательства… С. 162-163.
15. Гессен Ю.И. К истории выселения… С. 9.
16. ПСЗ-1. Т. 29. № 22651; Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 545; Доклад о
евреях… С. 258-259; Гессен Ю.И. К истории выселения… С. 11-13.
17. ПСЗ-1. Т. 30. № 23132.
18. Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев: Происхождение еврейского
вопроса в России: 1772-1825. М.–Иерусалим. 1999. С. 259.
19. Доклад о евреях… С. 256-257; Шугуров М.Ф. Указ. соч. № 5. С. 60.
20. ПСЗ-1. Т. 30. № 23424, 23435.
21. Доклад о евреях… С. 263-274.
22. Гессен Ю.И. Указ. соч. С. 26-27.
23. Гессен Ю.И. Указ. соч. С. 27-28; ПСЗ-1. Т. 34. № 27106; Т. 35. №
27363.
24. Р. Очерк истории рижских евреев // Восход. 1885. №2. С. 79.
25. Гессен Ю.И. История русского законодательства… С. 183-184.
26. Кандель Ф. Очерки времен и событий. Из истории российских евреев. Ч.
2. Иерусалим. 1990. С. 97-103.
27. ПСЗ-1. Т. 36. № 27740.а; Т. 37. № 28501.
28. ПСЗ-1. Т. 37. № 28821; Т. 38. № 29036.
29. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т.2. СПб. 1902.
С. 184-186, 190.
30. ПСЗ-1. Т. 38. № 29420, 29443.
31. Клиер Дж. Д. Указ. соч. С. 291-292.
32. ПСЗ-2. Т. 4. № 2884.
33. Оршанский И.Г. Указ. соч. С. 155.
34. Фельдман Д.З. Князь А.Н. Голицын и судьбы еврейского народа в первой
четверти XIX в. // Хозяева и гости усадьбы Вязёмы. Материалы Голицынских чтений
24-25 января 1998. Большие Вязёмы. 1998. С. 120.
35. ПСЗ-1. Т. 34. №№ 26752, 26753.
36. ПСЗ-1. Т. 34. № 26805.
37. Голицын Н.Н. Указ. соч. С. 623; Гессен Ю.И. Указ. соч. С. 194.
38. ПСЗ-1. Т. 37. №№ 28211, 28377; Т. 38. №29657.
39. Скальковский А. Хронологическое описание истории Новороссийского
края. 1730-1823. Ч.2. Одесса. 1838. С. 267.
40. ПСЗ-2. Т. 8. № 6085.
41. ПСЗ-1. Т. 34. № 26805.
42. ПСЗ-1. Т. 29. № 22678.
43. Доклад о евреях… С. 272.
44. ПСЗ-1. Т. 38. № 29557; Т. 40. № 30318.
45. Секретное письмо херсонского военного губернатора графа А.Ф.
Ланжерона от 10 мая 1821 года А.Н. Голицыну // Российский архив. 1871. С. 1920.
46. ПСЗ-1. Т. 38. № 29420.
47. ПСЗ-1. Т. 38. № 29443.
48. Варадинов Н.В. История Министерства
внутренних дел. Ч. 2. Кн. 2. СПб. 1862. С. 483, 576.
49. Заболоцкий С. Секретный указ императора
Александра I // Еврейское слово. 17-24 марта 2004. С. 10.
50. ПСЗ-1. Т. 39. № 30004; Т. 40. №№ 30465,
30386.
51. ПСЗ-1. Т. 40. №№ 30402, 30581.
52. ПСЗ-1. Т. 40. №№ 30404, 30543.
53. Кондаков Е.Ю. Еврейский вопрос во внутренней политике России первой четверти XIX в. // Клио. 1998. № 1(4). С. 91.