Параллели, 2005 г., №№6-7

 

 

Александр Миндлин

 

Император Александр II и еврейский вопрос

К моменту вступления Александра II на престол стало ясно, что жесткая «еврейская политика» Николая  I оказалась неудовлетворительной и требовала пересмотра. Но Александр II, считавшийся либералом, был непоследователен, особенно в еврейском вопросе. В первые годы правления он продолжал политику отца. Так, 3 мая 1855 г. евреям было запрещено приобретать земли и поселяться в Полтавской и Черниговской губерниях[1]. 5 декабря того же года царь утвердил указ, разрешающий жительство евреев в селах и деревнях черты оседлости только при заключении формальных контрактов на содержание ими оброчных статей и других хозяйственных заведений и запрещении им жить в домах, где производится распивочная продажа, заниматься такой продажей, иметь винокурни и производить винокурение без дозволения правительства[2]. 10 мая 1856 г. прекратили назначать во флот рекрутов из евреев[3].

В марте 1856 г. председатель Комитета для определения мер коренного преобразования евреев в России («пятого Комитета»[4]), учрежденного в 1840 г., граф П.Д. Киселев представил царю всеподданнейший доклад, где отмечал, что цели слияния евреев с общим населением «препятствуют разные ограничения, временно установленные, которые в соединении с общими законами содержат в себе многие противоречия и порождают недоумения». Он предлагал пересмотреть все существующие постановления о евреях «для соглашения с общими видами слияния сего народа с коренными жителями, поколику нравственное состояние евреев может сие дозволить». Резолюция царя на докладе гласила: «Исполнить»[5]. Следует согласиться с современным исследователем В.Р. Нахмановичем, что именно с этого момента можно говорить о начале политики Александра  II в еврейском вопросе как о комплексе законодательных актов, принятых и только разрабатывавшихся, объединенных единой программой[6].

Киселев признал в своем докладе всю предшествующую работу Комитета нерезультативной. В царской резолюции говорилось о возможности предоставления некоторых прав более «нравственным» по сравнению с другими соплеменниками евреям, обнаруживающим склонность к обрусению. С этого момента стала преобладать тенденция предоставления привилегий евреям, обладающим высоким имущественным или образовательным цензом.

С 1841 г. начала осуществляться программа еврейской реформы, составленная Государственным советом, согласно которой предлагалось произвести «разбор» или сортировку евреев, разделив их на «полезных» и «бесполезных» или вредных; к первым предполагалось отнести гильдейских купцов, цеховых ремесленников, земледельцев и мещан оседлых, ко вторым – мещан неоседлых. Мещанами оседлыми признавались лица, владеющие недвижимостью или занимающиеся мещанским торгом по промысловым свидетельствам, а также духовные лица и ученые. Мещанами неоседлыми, или мещанами 2-го разряда становились евреи, лишенные имущественного ценза и определенного дохода, то есть вся масса бедняков, для которых предусматривались различные (репрессивные) меры –  в частности, усиленная рекрутчина с тройной нормой взятия рекрутов по сравнению с нормой для христиан – с целью обращения к полезному труду.

Решение Александра  II предполагало, в сущности, ту же сортировку, но на новый лад: прежде хотели карать «бесполезных», теперь – расширять права «полезных».

Наиболее жесткой антиеврейской мерой Николая  II стал Устав рекрутской повинности и военной службы евреев. Комитет обратил внимание Александра  II на необходимость отменить рекрутские репрессии в отношении евреев, что и было сделано в рамках коронационного манифеста 26 августа 1856 г. и указа от того же числа: запретили ловить малолетних еврейских детей для отдачи в кантонисты, институт кантонистов был отменен, прекратились насильственные крещения. Указ повелевал «рекрут из евреев принимать тех же лет и качеств, как и из других состояний… рекрут с евреев взимать наравне с другими состояниями». Некоторые последствия «разбора» при этом сохранялись: предписывалось брать евреев «преимущественно из неоседлых и не имеющих производительного труда, и только при недостатке между ними способных людей пополнить недостающее число из разряда евреев, признанных по произведенному набору полезными»[7].

В ноябре 1856 г., во время пребывания царя в Киеве, трое кантонистов-выкрестов осмелились подать ему жалобу на их насильственное обращение в православие. Александр II жалобу принял и повелел киевскому военному губернатору, подольскому и волынскому генерал-губернатору князю И.И. Васильчикову «разобраться и доложить». Губернатор доложил, что «жалоба бессмысленна и что наглецов, нарушивших процедуру подачи такого рода бумаг, следует отправить в монастырь». «Лучше в Восточную Сибирь», – распорядился царь[8].

31 марта 1856 г. Киселев представил на рассмотрение Комитета следующую программу: учреждение еврейских духовных правлений; решение вопроса об образовании евреев; решение вопроса о праве на государственную службу; уничтожение разделения городских обществ на христианские и еврейские; ликвидация ограничений евреев в месте жительства и постройках домов отдельными кварталами и улицами; отмена ограничений в покупке земель; пересмотр ограничений, существующих для евреев–купцов и ремесленников; введение поощрений для евреев-промышленников; пересмотр положения о рекрутской повинности евреев[9].

Правительство считало, что сначала должна улучшиться нравственность евреев (отсюда пункты о духовных правлениях и об образовании), они должны избавиться от своего «фанатизма» и лишь потом могут отменяться ограничения[10]. По поводу ограничений в торговых правах Киселев ставил вопрос о том, «не препятствуют ли они развитию между евреями правильной торговли и умножению гильдейских капиталов, укореняя повсеместно мелочную промышленность, которой местные начальства приписывают недостаток денег и бедность края?»[11] В самом вопросе заключался и ответ.

5 июня царь утвердил журнал Комитета, одобрившего программу Киселева и поручившего министрам, каждому по своему ведомству, составить проекты соответствующих законов. Пересмотреть положение о торговых правах евреев предстояло Министерству финансов.

В июле 1856 г. Киселев сообщил министру финансов П.Ф. Броку, что Александр II отверг предложение рижского почетного гражданина М. Брайнина о дозволении евреям права повсеместного жительства для слияния их с коренным населением, но «повелел сообразить о возможности предоставления такого права евреям-купцам 1-й и 2-й гильдий и почетным гражданам»[12]. А в октябре того же года новый председатель Комитета, главноуправляющий II Отделением С.Е.И.В. канцелярии граф Д.Н. Блудов по высочайшему повелению препроводил членам Комитета «для соображения» прошение двадцати евреев – почетных граждан и купцов 1-й и 2-й гильдий во главе с Е.Г. Гинцбургом, в то время еще каменецким 1-й гильдии купцом. Впоследствии он переехал в Санкт-Петербург и стал крупнейшим русско-еврейским финансовым и общественным деятелем, основателем широко известной в России династии Гинцбургов. В петиции содержалась просьба о предоставлении полных гражданских прав евреям – почетным гражданам, купцам 1-й и 2-й гильдий, лицам с высшим образованием, тем, кто отслужил полный срок (25 лет) в армии, а также просьба о разрешении евреям, получившим образование в Технологическом институте и ремесленных училищах, ремесленникам со свидетельствами от их цехов работать вне черты оседлости. По мнению авторов петиции, сказанное должно было стимулировать самоусовершенствование еврейских масс[13].

По мартовскому (1856 г.) докладу Киселева Комитет предложил министру внутренних дел С.С. Ланскому собрать мнения губернаторов по еврейскому вопросу, и в частности о «разборе». В октябре 1858 г. Ланской с учетом отзывов местных администраторов и особенно новороссийского и бессарабского генерал-губернатора графа А.Г. Строганова внес в Комитет предложение упразднить «разбор». Комитет согласился, и царь 17 февраля 1859 г. утвердил журнал Комитета с повелением оставить проект «разбора» без движения. Строганов же высказался в том смысле, что «существование в настоящее время каких бы то ни было ограничений в гражданских правах евреев сравнительно с христианским населением несообразно ни с духом и направлением времени, ни с стремлением правительства к слиянию евреев с коренным населением империи, а поэтому он полагает дозволить евреям жить во всех местах империи…»[14]

Князь И.И. Васильчиков во всеподданнейшем отчете об управлении Юго-Западным краем за 1856 г. изложил свои предложения по еврейскому вопросу, на которые царь обратил внимание. В отчете перечислялись меры, направленные к «нравственному и гражданскому возрождению еврейского народа»; в частности, предполагалось «открыть для полезной промышленной и торговой деятельности евреев-капиталистов и фабрикантов торговые рынки империи, устранив существующие в сем отношении ограничения». Александр II повелел Васильчикову «представить немедля» свои подробные соображения по вопросам преобразования евреев[15]. В записке, конфиденциально направленной Васильчиковым 9 сентября 1857 г. председателю Комитета Блудову и министру внутренних дел Ланскому, предлагалось «евреям-фабрикантам дозволить учреждать в торговых городах внутренней России оптовые магазины для продажи произведений их фабрик и жить бессрочно по плакатным паспортам. Евреям, имеющим право почетного гражданина, и купцам 1-й гильдии дозволить на том же основании учреждать в городах внутренней России банкирские конторы, вступать в подряды, откупа и другие торговые предприятия». Комитет рассмотрел в том же месяце записку и передал ее министрам для того, чтобы учесть предложения при составлении законопроектов[16].

Все же Комитет решил дать право жительства вне черты оседлости только евреям – купцам 1-й гильдии. На заседании в июле 1858 г. Комитет заявил: «Распространение местожительства для евреев вообще вне черты оседлости Комитет считал и теперь считает невозможным, доколе не свершится нравственное их преобразование… Но не должно смешивать с этой массой народа непросвещенного и непроизводительного то небольшое число евреев, которые, обладая значительным капиталом и производя обширную торговлю заграничную и внутреннюю, резко отличаются от своих единоверцев и средствами к жизни, и своим положением в обществе. Призывая евреев к полезной деятельности, правительство должно, со своей стороны, показывать пример внимания к полезным членом общества и открывать им путь к внутренней в империи торговле и промыслам. Сия мера более может подействовать на массу евреев и привести их к убеждению, что только честным трудом и правильной торговлей они могут приобрести право на распространение их деятельности вне черты оседлости»[17].

Это решение Комитета вылилось в соответствующий указ от 16 марта 1859 г.[18] По указу было разрешено купцам 1-й гильдии, состоявшим в ней до издания закона не менее двух лет, а после издания – не менее пяти лет, приписываться на общем основании к купечеству той же гильдии во всех городах вне черты оседлости. Приписавшиеся купцы-евреи пользовались теми же правами, что и русское купечество данной гильдии, по торговле, подрядам, откупам, открытию заводов и фабрик, учреждению банковских контор, приобретению недвижимой собственности и исполняли все повинности, лежащие на этой категории. Они могли брать с собой семью, приказчика и четырех слуг-евреев. В случае выхода из купцов 1-й гильдии евреи должны были возвращаться в места их постоянной оседлости. Если же они, проживая во внутренних губерниях, состояли в 1-й гильдии десять лет, то получали право уже постоянного жительства вне черты оседлости.

Нахманович полагает, что основное значение данного закона носит скорее психологический характер. Он разрешил очень небольшой группе евреев – 108 из приблизительно 150 тысяч семейств – повсеместное жительство. Но зато закон привел высших государственных деятелей страны к мысли о принципиальной возможности разрешить той или иной категории евреев проживать во внутренних  губерниях и убедил их, что это не приводит к потрясениям[19].

В 1858 г. Комитет намеревался предоставить подобное право отставным и бессрочно-отпускным нижним чинам, но Александр II отклонил проект, и данный закон вышел лишь 25 июня 1867 г.[20] Работая в том же направлении, Комитет рассмотрел предложение о водворении во внутренних губерниях евреев, окончивших средние и высшие учебные заведения. Оно было связано с государственной службой, разрешенной Положением о евреях 1835 г. и вновь запрещенной секретным предписанием Николая I от 10 апреля 1844 г. По предложению Комитета от 5 июня 1856 г. право на государственную службу, а значит, и на повсеместное жительство должны были получить евреи, имевшие ученую степень доктора медицины и доктора по другим факультетам университета. Но тогда этот проект не был осуществлен, и лишь указ от 27 ноября 1861 г. предоставил такое право докторам медицины и докторам, магистрам и кандидатам по немедицинским факультетам[21]. Согласно этому же указу окончившие полный курс в гимназиях и лицеях, подведомственных Министерству народного просвещения, и награжденные золотыми или серебряными медалями могли просить о присвоении им личного почетного гражданства.

Купцы всех трех гильдий получили разрешение на водворение и торговлю в Николаеве и Севастополе в 1859 г., а мещане – в 1861 г.[22] Купцы-евреи 1-й и 2-й гильдий могли постоянно проживать в Киеве начиная с 11 декабря 1861 г., остальным евреям было позволено временное пребывание в городе по состоянию в службе, для торговли на ярмарках, привоза и продажи продуктов и т. д.[23]

Положения Комитета, утвержденные царем 26 апреля 1862 г., разрешали евреям открывать типографии для печатания исключительно еврейских книг, приобретать земли и угодья, принадлежавшие к помещичьим имениям, в которых были прекращены обязательные отношения крестьян к владельцам, а также поселяться и жить в г. Троки Виленской губернии[24]. 11 января 1863 г.а купцы, пробывшие десять лет в 1-й гильдии и двадцать лет во 2-й, приобрели право на получение почетного гражданства, как и записанные в эти гильдии купцы прочих исповеданий[25].

Преемник Ланского на посту министра внутренних дел граф П.А. Валуев в конце 1862 г. внес в Комитет записку о разрешении евреям-мастеровым жить во внутренних губерниях в связи с нехваткой там ремесленников. 9 января 1865 г. пятый Комитет был упразднен, и все его дела перешли в Комитет министров. Представление Валуева попало туда же, а затем в Государственный совет. 28 июня 1865 г. Александр II утвердил указ «О дозволении евреям механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам проживать повсеместно в империи» с оговоркой: «С соблюдением осторожности, в видах предотвращения быстрого наплыва» за черту оседлости «доселе чуждого элемента»[26]. Перечисленные категории получили возможность записываться в разные цеха. Молодые люди до 18 лет могли обучаться мастерству вне черты оседлости в течение срока до пяти лет, однако воспользовались этим законом за первые 15 лет его действия (до 1880 г.) всего 85 тысяч человек[27].

Первым пунктом программы Киселева 1856 года было предусмотрено учреждение еврейских духовных правлений. Еще при Николае I была создана Раввинская комиссия при Министерстве внутренних дел. Эта Комиссия созывов 1857 и 1861–1862 гг. признала полезным ограничиться учреждением уездных раввинов и духовных правлений, подчинить уездных раввинов губернаторам, удалить из ведения раввинов вопросы совести и религиозно-казуистическую часть, оставив за ними заведование духовно-административными делами и только обрядами, имеющими гражданское значение, предоставить право исполнения собственно религиозных обрядов и толкования спорных вопросов веры всем сведущим евреям[28]. Составленный в Комиссии проект был рассмотрен в Министерстве внутренних дел, II Отделении С.Е.И.В. канцелярии, пятом Комитете и внесен в Государственный совет, который в 1865 г. его фактически похоронил, постановив передать в Министерство народного просвещения для проработки совместно с делом о преобразовании еврейских училищ.

В царствование Александра II значительное внимание уделялось образованию евреев. В части традиционного образования правительство стремилось поставить под свой контроль подготовку раввинов и меламедов, усилить светские элементы в образовании, а раввинов сделать проводниками правительственной политики. Закон от 3 мая 1855 г. гласил, что раввином и учителем еврейских предметов может стать только окончивший курс раввинского училища или общего высшего либо среднего учебного заведения. Так как большинство указанных лиц не имело такого образования, закон вводился с отсрочкой на 20 лет[29] и в конце концов так и не был реализован. В 1857 г. образовательный ценз для раввинов был понижен до казенных еврейских училищ 2-го разряда или уездных училищ[30].

Для домашнего образования учителя должны были иметь свидетельства на звание меламеда или содержателя частной школы и преподавать только предметы, означенные в свидетельствах, по утвержденным программам[31].

В 1859 г. было принято решение об обязательном обучении детей еврейских купцов и почетных граждан в общих казенных учебных заведениях, а где таковых не имелось – в еврейских казенных училищах, и о разрешении евреям учреждать за свой счет при гимназиях пансионы для своих детей[32].

Казенные еврейские училища не пользовались популярностью у евреев, поэтому в 1859 г. закрыли восемь из тринадцати училищ 2-го разряда, которые по программе соответствовали уездным. Тогда же в казенных еврейских училищах перестали преподавать закон веры. В сентябре 1862 г. к должностям смотрителей этих учреждений было решено допускать наряду с христианами и евреев. На воспитанников раввинских училищ распространили льготы, предоставленные евреям, обучающимся в гимназиях[33].

Одновременно предпринимались усилия для привлечения евреев в общие учебные заведения, в том числе высшие. С января 1863 г. из сумм свечного сбора стали выделять 24 тыс. руб. ежегодно для еврейского юношества, получающего образование в общих низших и средних учебных заведениях Министерства народного просвещения. Эта сумма шла на стипендии ученикам – от 25 до 60 руб. серебром в год[34].

В 1864 г. в принятом уставе гимназий и прогимназий Министерства народного просвещения было подтверждено, что в них обучаются дети всех состояний, без различия звания и вероисповедания. В переизданном в 1871 г. уставе говорилось то же самое[35].

Уже в начале царствования Александра II стали обсуждать вопрос об особых сборах с евреев. В 1857 г. при Министерстве народного просвещения учредили Комиссию для составления предположений о замене свечного сбора общими коробочными доходами. В 1858 г. ее объединили с созданной из чиновников министерств внутренних дел и финансов Комиссией для пересмотра положения о коробочном сборе, которое вошло в противоречие с действовавшей податной системой, так как евреи старались не платить мещанского подушного оклада, возмещая недоимки из сумм коробочного сбора. Когда же в 1863 г. подушная подать была заменена налогом на недвижимые имущества, Комиссия заключила, что сохранять коробочный сбор нет необходимости; поэтому, уничтожив еще и свечной сбор, было решено подчинить евреев общей податной системе. Так как свечной сбор шел на содержание казенных еврейских училищ, то их Комиссия предложила попросту закрыть из-за непопулярности в еврейской среде[36].

Однако Министерство народного просвещения сообщило, что не может дать свое заключение, прежде чем будет проведен осмотр этих училищ. Осмотр произвел в 1864 г. высокопоставленный чиновник министерства. В его отчете было сказано, что хотя казенные еврейские училища в большинстве не соответствуют своему назначению и не пользуются популярностью, закрывать их нельзя из-за отсутствия других; необходимо реформировать училища, временно сохранив свечной сбор[37]. Таким образом, дело об отмене особых сборов с евреев заглохло.

В 1873 г. провели давно планировавшуюся реформу казенных еврейских  учебных заведений. Было предписано преобразовать с 1873/1874 учебного года раввинские училища в Вильно и Житомире в еврейские учительские институты, а также устранить в них «специальную обязанность приготовлять юношество к занятию раввинских должностей». Училища 2-го разряда было решено закрыть, а училища 1-го разряда, по программе соответствовавшие приходским и расположенные в местах, где при многочисленном еврейском населении число общих училищ было недостаточным, преобразовать в еврейские начальные училища, прочие же училища 1-го разряда закрыть; реформу производить, применяясь к Положению от 31 мая 1872 г. о городских училищах и учительских институтах. Преобразования следовало выполнять постепенно, по мере подготовки преподавателей в еврейских учительских институтах[38].

С начала 1870-х гг. существенно увеличилось количество евреев, поступавших в общие учебные заведения, поэтому в 1875 г. прекратили выдачу стипендий евреям, в них обучающимся. Но тем, кто ее получал, должны были выплачивать стипендию до окончания курса[39].

Наибольшие колебания проявляло правительство в вопросе о еврейском землевладении. В октябре 1859 г. было приостановлено водворение евреев на казенных землях западных губерний; разрешено было селиться лишь в Новороссии, а также на землях владельческих, собственных и на землях единоверцев в черте оседлости[40]. При этом ничего не говорилось о возможности покупки земли. В 1862 г., как уже говорилось, евреям дозволили приобретать имения в Юго-Западном крае, однако польское восстание 1863 г. изменило ситуацию, и в 1865 г. евреям и полякам запретили покупать, арендовать, брать в управление и залог земли в западных губерниях. Евреи могли быть только винокурами и арендаторами корчем[41].

Указанная мера явилась существенным препятствием для развития сельскохозяйственного производства, поэтому уже в 1867 г. правительство было вынуждено дать евреям право быть арендаторами, управителями или содержателями мельниц и заводов в имениях западных губерний[42], «так как… вне их среды почти невозможно найти людей, способных управлять мельницами и заводами, для заведывания коими требуются известные технические познания и навыки». Фактически не соблюдался запрет и на аренду земель; так, в том же году в ряде украинских губерний евреи арендовали около 12% имений[43].

В 1866 г. было прекращено переселение евреев в земледельческие колонии и отчисление денег на эти цели из сумм коробочных сборов[44]. Как и в вопросе о еврейском землевладении, правительство колебалось относительно производства и продажи евреями алкогольных напитков. В 1855 г. им запретили (с 1857 г.) продажу алкоголя в двухверстной городской черте, но в 1863 г. разрешили проводить питейную торговлю в черте оседлости повсеместно, на общих основаниях. Аналогичный указ повторили в 1865 г. Затем, в 1874 г. был дважды издан указ о праве евреев на раздробительную (розничную) питейную торговлю в городах черты оседлости только в собственных домах, в деревнях же – лишь там, «где живут одни евреи»[45].

Великие реформы 1860-х гг. имели некоторые особенности, касающиеся евреев. Земельная реформа 1861 г. не содержала каких-либо ограничений их прав, потому что практически не касалась еврейских интересов. Во-первых, ряд губерний черты оседлости не получил земского самоуправления из-за преобладания польского землевладения; во-вторых, еврейское землевладение из-за своей незначительности не могло конкурировать с помещичьим.

В Земском положении и новых судебных уставах также не было ограничений для евреев; они как бы открывали им путь к адвокатской и судебной деятельности и к участию в земстве. Однако при введении в действие судебных уставов в девяти западных губерниях установили, что число присяжных заседателей-евреев не должно превышать доли евреев среди всего населения местности, а участие евреев-присяжных в рассмотрении дел о преступлениях против веры не разрешалось вовсе[46].

При Николае I евреи были допущены к некоторым должностям в городском самоуправлении, кроме должности городского главы; в городском магистрате евреев не могло быть больше одной трети, а выборы проводились отдельно по христианской и еврейской куриям.

Через несколько лет после вступления Александра II на престол было решено начать работу по составлению нового Городового положения. В начале 1862 г. в ряде городов создали комиссии для подготовки соответствующих материалов. Из общего числа 509 комиссий более 170 были организованы в городах черты оседлости. Некоторые из них, например житомирская и старорусская, заявили о желательности уравнения евреев в правах с коренными жителями. Ряд комиссий высказался за выделение евреев в отдельную избирательную курию. Правительство отвергло эту идею, но в проекте Положения ограничило число членов управы-евреев половиной общего количества гласных и воспретило избирать еврея городским головой.

Общая комиссия по составлению Городового положения все же предложила отменить все ограничения для евреев[47], но по настоянию министра внутренних дел А.Е. Тимашева и его товарища князя А.Б. Лобанова-Ростовского были сохранены ограничения по количеству гласных (одна треть) и замещению должности городского головы. Раздельные выборы, однако, были отменены[48].

В 1873 г. в Комиссии по применению Городового положения к городам западных губерний возник вопрос о местечковом самоуправлении. Так как евреи составляли большинство населения местечек черты оседлости, Комиссия постановила допустить в каждом отдельном случае, с разрешения министра внутренних дел, евреев к занятию должностей мещанского старосты или председателя мещанской управы[49].

Многочисленные противоречия в законах, циркулярах и разъяснениях по еврейскому вопросу вновь заставили правительство вернуться к нему. Одной из причин явилось следующее обстоятельство. При поездке в 1870 г. в Царство Польское Александр II обратил внимание на множество евреев в длиннополых лапсердаках, с пейсами, на евреек с бритыми головами. Император вспомнил архаичные законы своего отца и потребовал запретить ношение еврейской одежды и бритье головы женщинами, для чего предложить Государственному совету распространить соответствующий закон на Царство Польское³⁶.

При рассмотрении дела в Департаменте законов Государственного совета в декабре 1870 г. было отмечено, «что одним воспрещением особой одежды и бритья головы далеко еще не достигается столь желательное уничтожение обособленности евреев». Департамент предложил, не издавая нового закона о еврейской одежде, «предоставить министру внутренних дел, по сношению с министрами финансов и народного просвещения, безотлагательно приступить к обсуждению вопроса о средствах к возможному ослаблению <...> связи между евреями и к распространению между ними образования, в особенности посредством привлечения их детей в общие учебные заведения» ³⁶, где они начнут сближаться с христианами. Для этого было необходимо изменить весь строй еврейской жизни, и Государственный совет поручил министру внутренних дел создать Комиссию для изыскания средств к ослаблению обособленности евреев. 22 июня 1872 г. была учреждена междуведомственная Комиссия по устройству быта евреев под председательством товарища министра внутренних дел Лобанова-Ростовского. В нее в качестве членов вошли директора департаментов от министерств внутренних дел, финансов, народного просвещения и II Отделения С.Е.И.В. канцелярии. Программа деятельности, выработанная Комиссией, включала разработку законоположений по следующим группам вопросов:

1. Об отношении правительства к внешним проявлениям религиозной жизни евреев: свобода вероисповедания, правила для учреждения синагог и управления ими, постройка синагог, Раввинская комиссия, еврейские духовные правления, раввины и их обязанности, еврейские секты, цадики, еврейское духовное братство, присяга евреев и др.

2. О счислении евреев: порядок ведения метрических книг, составление ревизских сказок, злоупотребления при составлении тех и других и т. п.

3. О правах евреев личных по состоянию и имуществу: права торговые и промышленные, права гражданские и общественные службы, права имущественные, права по образованию и др.

4. Об общественном устройстве евреев: отдельные еврейские общества, городские и сельские, цехи ремесленные, общественное управление, больницы, богадельни и другие богоугодные заведения и т. п.

5. О существующих особых сборах с евреев: коробочный и свечной.

6. Об образовании евреев: раввинские училища, еврейские казенные училища 1-го и 2-го разряда, права по образованию в общих учебных заведениях, частные еврейские училища, меламеды и т. п.

7. О месте жительства евреев: ограничение их постоянной оседлости известным районом, правила о переселении евреев из Царства Польского в Империю, право купцов на повсеместное жительство, права ремесленников, приезд и водворение в Империи иностранных евреев и др.

Часть мероприятий по перечисленным пунктам была уже выполнена, часть предполагалось выполнить в скором времени, остальные были отложены.

Совещание, на котором вырабатывалась программа, пришло к заключению о том, что «все ныне действующее законодательство необходимо рассматривать в полной его совокупности, не выделяя ни одного вопроса для разрешения его отдельно от прочих, ввиду тесной связи между собой»³⁶.

Комиссия обработала различные документы, в частности труды Виленской комиссии по устройству быта евреев, функционировавшей с 1866 по 1870 г. Ее заключение основывалось на признании равноправия евреев и немедленном разрешении им повсеместного жительства. Предполагалось учредить комитеты для помощи в переселении евреев во внутренние губернии и изыскании средств для этой цели, а также образовать на местах единые христианско-еврейские купеческие, мещанские и другие общества. Однако член лобановской комиссии, член совета министра внутренних дел В.В. Григорьев в докладе на одном из первых заседаний утверждал, что допущение евреев в Великороссию чрезвычайно опасно, ибо «зараза, поражающая теперь одни западные губернии, охватит всю империю»; их пребывание во всей стране возможно лишь, «когда предварительно испробованы будут всевозможные меры к обращению их в производительных, полезных граждан на нынешних местах их жительства и когда меры эти скажутся явно успешными» ³⁶.

При обсуждении доклада возникли разногласия. Большинство членов Комиссии высказывалось за существенное расширение прав евреев, которое должно было в конечном счете привести к равноправию. Такие взгляды вызывали неудовольствие в правительственных кругах. По-видимому, вследствие этого Комиссия за девять лет существования так и не выработала ни одного законопроекта.

Все же попытки реализации прогрессивных идей продолжали предприниматься. В 1877 г. в Комиссию в качестве членов пригласили старшего юрисконсульта министерства юстиции, известного криминалиста Н.А. Неклюдова, а в 1879 г. – чиновника министерства внутренних дел В.Д. Карпова, представивших в начале 1880 г. доклад «О равноправии евреев». В нем проводилась идея постепенной полной эмансипации евреев, первым шагом к которой должно было послужить дарование им права повсеместного жительства. Такой шаг поддерживали многие местные администраторы.

Под давлением товарища министра внутренних дел сенатора Д.Н. Мартынова, заменившего в 1878 г. Лобанова-Ростовского на посту председателя Комиссии, большинство ее членов хотя и поддержало упомянутый доклад, но признало его преждевременным. Мартынов, «находя в эмансипационном проекте доводы слабыми и имея в виду могущий произойти вред прочему населению империи от предоставления евреям одинаковых со всеми прав, приказал делопроизводителю Комиссии составить доклад в противном смысле и подкрепить его существующими о сем в делах Комиссии соображениями с точки зрения государственной и экономической» [50].

Контрдоклад не повлиял на мнение большинства. В марте того же года Мартынова уволили, пост председателя остался вакантным, но Комиссия больше и не собиралась.

Хотя законодательство и декларировало свободу вероисповедания, в действительности многие относились к иудейству как к едва терпимой религии. Сохранялся принцип, по которому лишь принятие христианства (прежде всего православия) делало еврея полноправным. Был установлен пониженный возраст религиозного совершеннолетия: в 14 лет подросток мог креститься без согласия родителей при наступлении правового совершеннолетия в 21 год. С разрешения министра внутренних дел дозволялся переход в православие и в более раннем возрасте. Эти обстоятельства противоречили принципам веротерпимости.

При Александре II были сделаны некоторые послабления для солдат-евреев. В 1860 г. нижних чинов из евреев допустили к службе в гвардии. Если прежде нижние чины-евреи производились в унтер-офицеры только за отличия в сражениях против неприятеля, то с 1861 г. это стало возможным на общих основаниях. Но оставался запрет на производство евреев в военные офицеры и классные чины[51].

В январе 1871 г. начала работу Комиссия для составления Положения о личной воинской повинности в Империи и Царстве Польском. При обсуждении вопроса об отбывании воинской повинности евреями в Комиссию приглашали евреев – философа доктора Зайберлинга, профессора Хвольсона и барона Гинцбурга, которые голосовали наряду с членами Комиссии.

При обсуждении возможности для евреев поступать на военную службу вольноопределяющимися и производить их в офицеры возникли разногласия. Первый вопрос Комиссия большинством голосов (30 против 20) решила положительно. По второму председатель генерал-адъютант граф Ф.Л. Гейден и 24 члена Комиссии высказали мнение о том, что «право на офицерское звание должно быть предоставлено евреям не прежде, как по уравнении их во всех прочих гражданских правах с коренным населением». 25 других членов Комиссии во главе с генерал-адъютантом А.Р. Дрентельном считали возможным производить в офицеры только евреев, имевших высшее образование. Так как при равенстве голосов мнение председателя было решающим, вопрос решили отрицательно.

По действующему рекрутскому уставу евреи отбывали воинскую повинность отдельно от прочих солдат, а лиц для военной службы намечали еврейские общества. Общее присутствие Комиссии постановило, что «евреи отбывают воинскую повинность совместно с прочим населением, составляя в городах и волостях одно общество с прочими обывателями».

Продолжение обсуждения вопроса о производстве евреев в офицеры состоялось в 1873 г. в Особом присутствии Государственного совета. Председатель Присутствия великий князь Константин Николаевич, поддержанный председателем Комитета министров графом М. Х. Рейтерном, министром государственных имуществ графом П. А. Валуевым, членом государственного совета генерал-аншефом князем А. А. Суворовым и другими, заявил, что «в сем отношении достаточно указать на предоставленные уже евреям в последнее время права в отношении службы гражданской. Если на поприще этом они могут достигнуть высших ступеней служебной иерархии, то едва ли представляется какое-либо основание стеснять их в получении офицерского чина. Такая мера была бы тем более несправедлива, что по дарованиям и умственному развитию, коим бесспорно обладают евреи, от привлечения их в армию можно ожидать только пользы»

Военный министр Д. А. Милютин был против уравнения евреев в правах в отношении к отбыванию воинской повинности впредь до разрешения вопроса для евреев о гражданских правах в целом. Особое присутствие, не согласившись с возражениями Милютина, постановило привлекать евреев к отбыванию воинской повинности на общих основаниях, вместе с тем предоставив военному министру право определять части войск, где евреи не могут служить офицерами[52].

Однако в действительности практического значения указанное решение почти не имело. Уже в 1875 г. высочайшее повеление запретило «вольноопределяющихся и вообще нижних чинов еврейского закона» допускать в военные и юнкерские училища. Для получения офицерского чина они должны были сдавать экзамены экстерном при этих училищах.

Во второй половине царствования Александра II первоначально более или менее либеральная политика в области еврейского вопроса стала ужесточаться. По мнению правительства, евреи уклонялись от воинской повинности, поэтому в 1874 г. был принят указ о переписи всех евреев-мужчин до 25 лет для обеспечения их учета при наборе в армию[53] и значительно снижены требования к физическому состоянию евреев-призывников. В случае недобора из еврейской среды привлекались к службе в безусловном порядке лица, имеющие льготу по семейному положению, которая обязательно должна была подтверждаться полицией. Христиане же, имеющие льготу, призывались только по особому царскому распоряжению. Несмотря на действительно достаточно высокий процент уклонения от службы, доля евреев в армии была выше их доли в общей численности населения страны.

В 1880 г. евреям запретили постоянное жительство и владение недвижимым имуществом в области Войска Донского. Исключение составляли лица, имеющие ученые степени, а также уже владеющие там имуществом или содержащие имущество в найме и аренде до его отчуждения и прекращения арендного договора[54]. Мотивировалось это необходимостью ограждения казачьего населения «от эксплуатации со стороны евреев, выразившейся в подыменной продаже питей и ссудах денег и хлеба под лихвенные проценты»[55].

Еще в 1867 г. московский генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков предложил распространить право повсеместного жительства на евреев – зубных врачей и фармацевтов вследствие их нехватки во внутренних губерниях. Государственный совет в 1869 г. поддержал предложение и расширил его, включив сюда всех евреев, имеющих медицинские, фармацевтические и ветеринарные степени и звания, а также обучающихся по перечисленным специальностям. Эти и другие подобные проекты рассматривались в Комиссии по устройству быта евреев. Например, один из губернаторов, выступая в комиссии в 1872 г., предложил всем без изъятия евреям предоставить право жить по всей империи. Резолюция Александра II на протоколе заседания гласила: «С этим я никак не могу согласиться»[56].

Закон от 19 января 1879 г. разрешил повсеместное жительство всем евреям, закончившим высшие учебные заведения, аптекарским помощникам, дантистам, фельдшерам, повивальным бабкам, а также изучающим фармацию, фельдшерское и повивальное искусство[57].

В заключение необходимо подчеркнуть, что все реформы Александра II в части еврейского вопроса носили крайне ограниченный характер и касались лишь очень небольшой части евреев. Основная же масса еврейского населения оставалась бесправной и обездоленной.